Серега раскрыл толстую книгу, пролистал несколько листков и начал с трудом читать древнерусский текст:
«В лето 6678 (1170) царь ромейский Андроник Комнин, 18 лет отроду, пришед званным из Киеву в Русскую Вулгарию. Ибо изгнан он был из Царьграда родственником своим, который нашел в нем врага своего. Неугоден, он был Ангелам.
Радушно приняти в землях славных хан Гостомысл, ибо узрел в этом отроке - сына божьего и Базилиевса Византийского, ибо сам с женой присутствовать он во время рождения Андрея, ибо до этого было в небе знамение в виде звезды. И наречь хан его за это Боголюбским – Первозванным.
И жите Андрей в Вулгарии, в граде Суздаль, что на реке Волге, аж двенадцать годков. И прижить в браке законом от дочери хана Гостомысла – Лады, двух сыновей: князя Ивана Святослава, князя Данила.
Но быть призванным в тридцать годков Андрей в Царьград на царствие свое. И пришлось ему покинуть жену и чад своих. Дав слово, что вернется он за ними по истечению трех лет.
В лето 6690 (1182) п

Солнце, светило в глаза. Аматэрасу, солнечная богиня, как бы вдохновляла и напутствовала. К яркому солнечному свету, добавлялись солнечные лучи, отражаемые от поверхности океана. В наушниках, ни звука. Лёгкое потрескивание радиопомех. До выхода на линию атаки, не больше десяти минут. Ведущий, сигнализируя о предстоящей коррекции курса, качнул крыльями. Время есть. Правой рукой, не отрывая взгляд от самолёта Коэцу, достал флягу и поставил между колен, откручивая крышку.
Два больших глотка, тёплого и горького сакэ, взбодрили. Ровный, мелодичный шум двигателя, расслабляет. Океан, очень близко. Если открыть «фонарь», будет слышен шелест волн.
На горизонте, показалась туманная полоса. Коэцу, качнул крыльями и начал «уходить» вправо. Выполняя это же манёвр, с удовлетворением заметил, что вся эскадрилья, действует синхронно, слажено. Став на курс атаки, глотнул ещё и вернул флягу на место. Справа, самолёт Тёдзиро. Увидев, что я смотрю в его сторону, поднял вверх, большой палец и засмея

В 00.13 по Гринвичу Мусорщики послали Капитану предписание. В 00.17 Капитан послал сообщение Стармеху на мостик. В 00.21 Стармех послал подальше весь Космофлот и Компанию «GARBAGE Ink» дальше всех. Большего он сделать уже не мог почтовая яхта «Меркурий», что называется, влипла. И это было обидно, тем более что до конца рейса оставалась, буквально, неделя-другая.
В 00.35 капитан принял валерьянки и дал команду лечь в дрейф. В 00.37 Стармех тоже принял и выполнил команду. До стыковки оставалось еще минут сорок, но этого времени могло хватить исключительно на то, чтоб повеситься с горя.
Их не чистили уже больше года, и «Меркурий» порядком оброс лишними килограммами. Не так, конечно, как рудовоз «Эверест» или пассажирский лайнер типа «Самары» там объем отходов считали центнерами (за что Мусорщики их особенно ценили).

Седьмому снились комары. Когда их пронзающий звон досверлился до мозга, он таки не выдержал, шлепнул себя по щеке, отчего действительно проснулся. Сон немедленно растаял в мозгу, как сахар в кружке. Остались только звон в ушах и желание закурить. Седьмой потянулся к карману палатки, но вместо тонкого брезента его рука встретила стену. Звучно загудел тонкий пластик, и жена, конечно, тоже проснулась.
Спи, спи. Я сигареты ищу.
Что ты ищешь?!
Она резко отодвинулась, прикрывшись одеялом. Муж уже не в первый раз пугал ее с утра неясными словами и странными поступками. Их законный час перед подъемом перестал быть лучшим временем суток: его нелепые оговорки и дикая рассеянность беспокоили ее (какие уж тут удовольствия), но в этот раз она еще и разозлилась.
Еще не поздно было взять и помириться, но Седьмой сидел, бессмысленно глядя на дверь. «Сигареты», «палатка», «комар» новые и незнакомые слова всплывали откуда-то из глубины сознания...

Костя стоял, вытянув вперёд руку с потерявшей девственность бутылкой бренди, и очень внимательно на неё смотрел, точно пытаясь взглядом допить остатки импортного пойла, завоевавшего необъяснимую популярность у new russians.

- К тебе ещё можно?.. - деликатно поинтересовался он у бутылки, слегка покачиваясь от сквозняка. - На рюмашку с лимоном, уютный огонёк и минутку?..

- На час, - регламентировал Мезенцев с лёгким презрением ко всем алкоголикам мирового сообщества. - И ни секундой больше! Придёт Люcька, а она, как тебе известно, не любит пьяных!

- Идёт... Иду... И пойду, куда прикажешь... - Костя спихнул с двери принявшего опрометчивое решение хозяина, всё так же держа в вытянутой руке пузатую бутылку, ввалился в прихожую, не разуваясь и не раздеваясь, вторгся в комнату, бережно поставил бутылку на журнальный столик и, отдав этому действу последние силы, безжизненно рухнул в жалобно заскрипевшее деревянными костями кресло.